Ольга Грейг предстает перед читателями в новом амплуа – амплуа поэтессы, опубликовав стихотворные произведения прежних лет. Ее лирике свойственен почти нечеловеческий темперамент, стремление выложиться полностью, до конца, отдаваясь стихии страсти. Стиль сборника «человек мира», «человек эпохи Возрождения» (как его окрестила пресса) Аркадий Эйзлер, творец, живущий в Вене, определил как «плач по символизму»; «…состояние какой-то невесомости овладело мной с первых строчек, поражая своим почти метафизическим слиянием с окружающим миром. Причем с тем миром, который уже много лет назад был вытеснен многотиражным распространением соцреализма со страниц отечественной поэзии. Ваши стихи открыли давно умолкнувшие ритмы Пастернака, заговорили образами и красками Северянина и Цветаевой, Ахматовой и Мандельштама…» Именно этот вывод дает основание верить, что Великая Русская Поэзия жива и в наше время!
Olga Greyg predstaet pered chitatelyami v novom amplua amplua poetessy, opublikovav stikhotvornye proizvedeniya prezhnikh let. Ee lirike svoystvenen pochti nechelovecheskiy temperament, stremlenie vylozhitsya polnostyu, do kontsa, otdavayas stikhii strasti. Stil sbornika chelovek mira, chelovek epokhi Vozrozhdeniya (kak ego okrestila pressa) Arkadiy Eyzler, tvorets, zhivushchiy v Vene, opredelil kak plach po simvolizmu; sostoyanie kakoy-to nevesomosti ovladelo mnoy s pervykh strochek, porazhaya svoim pochti metafizicheskim sliyaniem s okruzhayushchim mirom. Prichem s tem mirom, kotoryy uzhe mnogo let nazad byl vytesnen mnogotirazhnym rasprostraneniem sotsrealizma so stranits otechestvennoy poezii. Vashi stikhi otkryli davno umolknuvshie ritmy Pasternaka, zagovorili obrazami i kraskami Severyanina i TSvetaevoy, Akhmatovoy i Mandelshtama Imenno etot vyvod daet osnovanie verit, chto Velikaya Russkaya Poeziya zhiva i v nashe vremya!
