Анна Аркатова — русскоязычный латвийский поэт, эссеист, переводчик. Обозреватель журнала «Pshychologies», колумнист журнала «Медведь».В разные годы становилась лауреатом Международного Волошинского конкурса и премии «Московский счет».«Птица» — первая прозаическая книга поэта.Ее можно поставить на одну полку с романами «Изнанка» и «Промежуток» Инги Кузнецовой, «Горизонтальным положением» Дмитрия Данилова, а также с прозой Григория Марка.«У Анны Аркатовой цепкая память. Она помнит 80-е в таких мельчайших подробностях и деталях, что, кажется, слышишь, как возвращается время, цокая каблуками и благоухая Madame Rochas. Запах этих французских духов, смешанный с сигаретным дымом, пропитал «Птицу». Здесь все постоянно выясняют отношения, сходятся, расходятся, пытаются избавиться от вредных привычек, мечтают о Париже и, конечно, самозабвенно занимаются любовью. Кто сказал, что в СССР не было секса? Анна Аркатова убедительно опровергает расхожее клише. А кроме этого, тогда было и много всего остального, несмотря на тотальный дефицит, закрытые границы и отсутствие интернета. Грустные, смешные, трогательные рассказы сборника «Птица» можно читать подряд как роман о том, какими мы были и какими стали. Без нравоучительных выводов и глубокомысленных сентенций. Только добрая улыбка, только нежность, только недолгие объятия перед тем, как попрощаться со своей юностью и жить дальше...» — Сергей Николаевич, главный редактор проекта «Сноб»«Рассказы Анны Аркатовой вполне можно — не ошибешься — обозначить как очень талантливую, легкую, остроумную, ироничную прозу, написанную женщиной и в основном о женщинах, если бы не одно важное обстоятельство. Во всех них есть какое-то противоречие. Притворяясь легкими, они обнажают какую-то ясную горечь и фатализм. Притворяясь всего лишь остроумными, они очевидно написаны очень мудрым и глубоким человеком, знающим о жизни правду. И еще в них есть очень редкое для сегодняшнего писателя качество — нежность к людям.Нежность такой силы, такого — я бы сказал, накала (если бы вообще можно было определять нежность таким словом), — что, чувствуя силу этой нежности, ты как-то немного по ходу чтения цепенеешь.И это хорошее, правильное оцепенение. Автор возвращает тебе то, что, может быть, уже потеряно в бесконечной суете — взгляд на человека, на его судьбу как на чудо. Поняв это чудо, ты и сам становишься автором. Пусть на секунду, ты и сам по-другому начинаешь смотреть на собственную жизнь». — Борис Минаев, писатель«Рассказы Аркатовой создают такой особенный мир… подыскиваю слово и всё не то. Элегантный? Нет. Стильный? Ещё хуже. Это мир какой-то очень настоящий и без фальшивого надрыва, мир, насыщенный подлинными эмоциями и непридуманными коллизиями, живописными панорамами и меткими укрупнениями. Уверен, среди читателей этой книги найдётся множество тех, кто решит, что Анна списала того или иного персонажа конкретно с них — такой эффект узнавания. Если бы художник Брейгель был женщиной, жил в современной Москве и писал рассказы, то он был бы Анной Аркатовой». — Александр Снегирёв, писатель«Это девичья, юная, остроумная, стремительная проза: настроение, схваченное на лету, на кухне, в аудитории, в магазине, в три-четыре легких точных линии, в пять реплик, — но ты сразу же узнал и девушек с этюда, и вспомнил этот двор, и год, и повод встречи, и главное — это качество воздуха, которое так объемно, с подсветкой запоминают когда молоды, когда влюблены, и — когда подлинные художники». — Вера Полозкова, поэт
Anna Arkatova russkoyazychnyy latviyskiy poet, esseist, perevodchik. Obozrevatel zhurnala Pshychologies, kolumnist zhurnala Medved.V raznye gody stanovilas laureatom Mezhdunarodnogo Voloshinskogo konkursa i premii Moskovskiy schet.Ptitsa pervaya prozaicheskaya kniga poeta.Ee mozhno postavit na odnu polku s romanami Iznanka i Promezhutok Ingi Kuznetsovoy, Gorizontalnym polozheniem Dmitriya Danilova, a takzhe s prozoy Grigoriya Marka.U Anny Arkatovoy tsepkaya pamyat. Ona pomnit 80-e v takikh melchayshikh podrobnostyakh i detalyakh, chto, kazhetsya, slyshish, kak vozvrashchaetsya vremya, tsokaya kablukami i blagoukhaya Madame Rochas. Zapakh etikh frantsuzskikh dukhov, smeshannyy s sigaretnym dymom, propital Ptitsu. Zdes vse postoyanno vyyasnyayut otnosheniya, skhodyatsya, raskhodyatsya, pytayutsya izbavitsya ot vrednykh privychek, mechtayut o Parizhe i, konechno, samozabvenno zanimayutsya lyubovyu. Kto skazal, chto v SSSR ne bylo seksa? Anna Arkatova ubeditelno oprovergaet raskhozhee klishe. A krome etogo, togda bylo i mnogo vsego ostalnogo, nesmotrya na totalnyy defitsit, zakrytye granitsy i otsutstvie interneta. Grustnye, smeshnye, trogatelnye rasskazy sbornika Ptitsa mozhno chitat podryad kak roman o tom, kakimi my byli i kakimi stali. Bez nravouchitelnykh vyvodov i glubokomyslennykh sententsiy. Tolko dobraya ulybka, tolko nezhnost, tolko nedolgie obyatiya pered tem, kak poproshchatsya so svoey yunostyu i zhit dalshe... Sergey Nikolaevich, glavnyy redaktor proekta SnobRasskazy Anny Arkatovoy vpolne mozhno ne oshibeshsya oboznachit kak ochen talantlivuyu, legkuyu, ostroumnuyu, ironichnuyu prozu, napisannuyu zhenshchinoy i v osnovnom o zhenshchinakh, esli by ne odno vazhnoe obstoyatelstvo. Vo vsekh nikh est kakoe-to protivorechie. Pritvoryayas legkimi, oni obnazhayut kakuyu-to yasnuyu gorech i fatalizm. Pritvoryayas vsego lish ostroumnymi, oni ochevidno napisany ochen mudrym i glubokim chelovekom, znayushchim o zhizni pravdu. I eshche v nikh est ochen redkoe dlya segodnyashnego pisatelya kachestvo nezhnost k lyudyam.Nezhnost takoy sily, takogo ya by skazal, nakala (esli by voobshche mozhno bylo opredelyat nezhnost takim slovom), chto, chuvstvuya silu etoy nezhnosti, ty kak-to nemnogo po khodu chteniya tsepeneesh.I eto khoroshee, pravilnoe otsepenenie. Avtor vozvrashchaet tebe to, chto, mozhet byt, uzhe poteryano v beskonechnoy suete vzglyad na cheloveka, na ego sudbu kak na chudo. Ponyav eto chudo, ty i sam stanovishsya avtorom. Pust na sekundu, ty i sam po-drugomu nachinaesh smotret na sobstvennuyu zhizn. Boris Minaev, pisatelRasskazy Arkatovoy sozdayut takoy osobennyy mir podyskivayu slovo i vsye ne to. Elegantnyy? Net. Stilnyy? Eshchye khuzhe. Eto mir kakoy-to ochen nastoyashchiy i bez falshivogo nadryva, mir, nasyshchennyy podlinnymi emotsiyami i nepridumannymi kolliziyami, zhivopisnymi panoramami i metkimi ukrupneniyami. Uveren, sredi chitateley etoy knigi naydyetsya mnozhestvo tekh, kto reshit, chto Anna spisala togo ili inogo personazha konkretno s nikh takoy effekt uznavaniya. Esli by khudozhnik Breygel byl zhenshchinoy, zhil v sovremennoy Moskve i pisal rasskazy, to on byl by Annoy Arkatovoy. Aleksandr Snegiryev, pisatelEto devichya, yunaya, ostroumnaya, stremitelnaya proza: nastroenie, skhvachennoe na letu, na kukhne, v auditorii, v magazine, v tri-chetyre legkikh tochnykh linii, v pyat replik, no ty srazu zhe uznal i devushek s etyuda, i vspomnil etot dvor, i god, i povod vstrechi, i glavnoe eto kachestvo vozdukha, kotoroe tak obemno, s podsvetkoy zapominayut kogda molody, kogda vlyubleny, i kogda podlinnye khudozhniki. Vera Polozkova, poet
